Главный противник - Страница 56

– Я Гранит-Двадцать три! Танки и лёгкая бронетехника противника общей численностью до двадцати единиц, вошли в контуры минных полей, продвижение атакующих группировок остановлено в квадратах десять, одиннадцать и пятнадцать. Пехота противника вошла в сектора пулемётных расчётов, уничтожается кинжальным огнём с флангов. Противотанкисты выдвигаются для флангового манёвра. Расчётное время уничтожения остатков вражеской бронегруппы – восемь минут.

– Я Гранит-Восемнадцать! Бронегруппа противника, общей численностью до тридцати пяти единиц, вошла в контур управляемого минного поля на глубину пятьсот метров. Лишена манёвра, две попытки выйти из боя или прорваться в северо-восточном направлении провалились. Расчётное время уничтожения – десять минут. Есть попытки сдачи в плен, запрашиваю указаний.

– Товарищ командующий, – обратился ко мне Греков, – как поступим с пленными?

Колебаний и раздумий практически не было: сама суть той подлой войны, которую затеяли американцы вкупе со своими прихлебателями никаких правил не предполагала. Нас вычеркнули из списков живых, однако по непонятной причине они посчитали, что для нас правила обязательны. Только вот они ошиблись. Замкнув на себя связь так, чтобы меня слышали все, от командиров до рядовых, я совершенно спокойно и чётко произнёс:

– Я главнокомандующий вооружёнными силами свободной России генерал армии Широков! Приказ по войскам и соединениям: солдат противника и военизированных контрактных организаций в плен не брать. Офицеров и административных служащих допрашивать, после чего в расход. Но без издевательств, кто будет замечен – встанет с янки рядышком.

Закончив говорить я тут же сосредоточился на районе, который уже через считанные минуты окажется под американскими бомбами. Вообще, после грамотной работы артиллеристов и диверсантов американцы смогли нормально использовать едва ли треть авиации, дислоцированной на захваченных в ходе первых недель войны аэродромах и переделанных под взлётно-посадочные полосы кусках автомобильных дорог. Боги войны основательно расковыряли инфраструктуру, на карте отображались шлейфы дыма и облака пылевой взвеси на месте топливохранилищ и арсеналов. Сейчас в воздухе одновременно находилось около сорока машин, но лишь полтора десятка из них реально пытались атаковать нас. Две трети из них – это транспортные вертолёты, вывозящие раненых и повреждённую технику в тыл. Штурмовики А-10, прозванные «бородавочниками», так лихо поднявшиеся навстречу нашим атакующим танкам, были уничтожены, не успев сделать ни единого выстрела из бортовых пушек или произвести ракетный залп. Наши ЗРК ещё в прошлом веке показывали многократное превосходство над этими неуклюжими машинами, сваливая их сейчас с недосягаемых для последних дистанций. В свою очередь, три звена более лёгких и маневренных фронтовых штурмовиков Су-25 под прикрытием истребителей не давали амерам развернуть атакующие порядки, выбивая новейшие БТР «страйкер» и модернизированные «абрамсы». Вертолёты «Апач», опять лишившиеся поддержки истребителей, и не имея чётких приказов от уничтоженного командования, действовали исходя из личных соображений. Вражеская авиация показала полную неспособность противостояния более малочисленной группе наших самолётов, часть которых была восстановлена буквально за пару недель до наступления. Современный истребитель это не фанерный планер, но наши и китайские техники на вновь созданных ремонтных базах справились с проблемой превосходно. Иными словами, сейчас мы с американцами поменялись ролями. Нельзя сказать, что враг бежал повсеместно, многие дрались достойно и, как в случае с подразделением мотострелков Смирнова, выказывали отличную выучку и хладнокровие. Но в сознании врага произошёл перелом, которого мы с Грековым желали добиться: надеясь на авианосец и его боевую мощь, янкесы использовали любую возможность для отступления. Линия фронта в районе Гроссевичей теперь не напоминала дугу, выгнутую на восток, она превратилась в четыре очага синих пиктограмм, изолированных войсками Нефёдова. Нельма ещё держалась за счёт базирующейся там командной инфраструктуры района и сети береговых укреплений. Однако и там красные ромбы двух ударных групп с позывными Гранит-Восемнадцать и Гранит-Двадцать четыре уже вышли на юго-восточные окраины города. Кликнув клавишей масштабирования я уменьшил карту района и увидел, что группа синих точек обозначавшая «Нимиц» с его свитой всё ближе вползает в Сахалинский залив. Ещё десять минут и авианосец окажется в зоне прямого выстрела для замаскированных береговых батарей сахалинского гарнизона. Тем временем у Чернова дела складывались не блестяще: с севера и юго-востока две его маршевые колонны и авангард, состоящий из двух танковых взводов и роты мотострелков, обходили две броне-группы. Судя по сигнатурам над значками, это были части четвёртого батальона двенадцатой бронетанковой дивизии американцев. Наконец-то наладив управление в самом городе, янкесы сформировали три взвода лёгкой мотопехоты усиленные тяжёлыми танками и двинулись навстречу «черновцам» быстро подходившим к окраине Ванино с юга. Значит, противник решил-таки ввести в бой основной резерв, и части, скованные боем тут, не будут переброшены к Гроссевичам и под Нельму. Осложнялось положение тем, что вертолёты прикрытия ушли на дозаправку, а спустя ещё час батальон Чернова вообще лишится воздушного прикрытия, так далеко он вырвался вперёд. Артдивизион ушёл полчаса назад. Как же теперь будет не хватать грозного голоса «самоходов»! Танкисту, как и его коллеге, придали новые самоходки «Мста», собственно, они-то, вкупе с вертолётами, и помогли Чернову так глубоко вклиниться в американскую оборону. Через шесть часов, лишённая горючего, встанет вся его «броня», поскольку и части обеспечения теперь отрезаны. Однако верный приказу танкист продолжал идти вперёд.